Густые сумерки уже плотно облепили город, окрасив его в тёмные, приглушённые тона. Из окна автобуса, залитого мягким, желтоватым светом, за ярким отражением в стекле видно, как то тут, то там уличные фонари выхватывают из мрака кусочки города и перекрашивают их в золотистые, жёлтые и рыжие цвета. И мир словно укрылся крапчатым одеялом - почти чёрным, расшитым золотящимися пайетками. Эти два цвета монотонно мелькают в окнах, погружая в будто сон, и каждый новый сполох жёлтого - словно новое слово тягучей колыбельной. И вот, когда кажется, что никаких цветов снаружи больше не осталось, за окном проносится человек на велосипеде - такой же жёлто-чёрный, но за его спиной мерцающим неоновым облаком вьётся звёздная туманность с молодыми, яркими, голубыми-голубыми звёздами! - и взгляд жадно следует за ним, зацепившись за такой новый, такой свежий в этом вечере цвет. То продавец воздушных шариков на палочках, совершенно прозрачных, наполненных голубыми фонариками, едет домой, везя за спиной нераспроданные невесомые игрушки.