С каплей Солнца в глазах.

Однажды мне снился сон. У меня были нежно-алые светящиеся крылья, и мы с друзьями и кем-то, приезжавшим к нам в гости из зачарованного подводного города, уходили тайно в заброшенное здание, где нас никто не мог видеть. Мы уходили летать. И там, под самым потолком огромного каменного зала, паря в тишине и совершенном тёплом покое, обнявшем сердце, я подумала: «Господи, как хорошо, когда ты можешь вот так спокойно жить и летать вместе с родными друзьями, и когда нет никакой любви, тревожащей твоё существование», подразумевая под «любовью» не это важное чувство вообще, а ту его часть, которую принято натягивать на нечто между двумя разнополыми существами. Я никогда не понимала, не понимаю, не пойму (и не собираюсь этого делать в обозримом будущем) людей, которые жаждят этого чувства, пытаются всеми возможными способами найти себе пару и невероятно страдают из-за её отсутствия. Во мне нет такой потребности. Это не значит, что я не люблю и не умею. У меня есть дорогие люди, которые ценны мне, и я осмелюсь утверждать, что я люблю их. Но желания найти себе ту «единственную любовь», за которой многие гонятся, как за дичью, во мне нет. Более того, я этого не хочу. Меня устраивает её абсолютное отсутствие, и я чувствую себя вполне заполненной, находя тепло в друзьях и творчестве. Если кто-то захочет мне сказать что-то, имеющее под собой смысл «друзьями сыт не будешь», тот может смело закрывать рот обратно, прятать клавиатуру подальше и катиться на все четыре стороны, потому что я эти доводы выслушивать не намерена. Они меня не интересуют. Считайте так, как считаете вы, но не нужно лезть в мой монастырь со своим уставом.
К чему весь разговор? К тому, что за последний год несколькими лицами были совершены попытки пробить границы моего мира и представить себя в качестве его неотъемлемой части.
Во-первых, подобная внезапная концентрация сбила меня с толку. Оо Я что излучаю волны печали и одиночества (что ж, я в курсе, что у моего лица это выражение хроническое. Даже если я думаю о чём-то светлом и прекрасном и витаю в розовых облаках у меня лицо всегда кислое, потому как, видимо, ему лень менять своё выражение)? Или окружающие одиночки клюют на моё внешнее спокойствие и уравновешенность, не придавая никакого значения старой поговорке про тихие омуты (те, кто в мой омут ухитрился залезть с головой в курсе, о чём я)? Или это побочное действие годового душевного кризиса, из которого я с Нового Года начала медленно, но выползать? Я, право, не знаю, что им вдруг именно сейчас всем от меня понадобилось.
Во-вторых, во мне сразу возникла проблема, как, одновременно и вежливо, и понятно, и как вообще заставить себя объяснить людям, что я не нуждаюсь в их любви-заботе-нежности и прочем. Дело в том, что мне их сразу становится жаль. Жалость здесь – ужасное чувство, и на этой территории его быть не должно, иначе оно приведёт к самым отвратительным и неприемлемым последствиям, в чём я убедилась около шести лет назад на собственной шкуре, и повторения чего я не хочу. Но через жалость очень сложно переступить: я боюсь ранить, я не хочу причинять боль, я пытаюсь уважать высокие чувства других людей и мне очень больно задевать их и, тем более, ломать. Пересилив себя хоть как-то, я стараюсь действовать помягче, но прямо, иногда из меня лезут более аккуратные фразы, чем отсекатель «нет», и хорошо, если эти фразы бывают сразу и правильно поняты. И это ещё при том условии, что тот кто-то сам сразу и прямо озвучил цель своего прихода. Но если со мной начинают действовать аккуратно… Я – тормоз в этих случаях, причём полный тормоз. Стараясь анализировать действия и слова других людей, я обычно понимаю их намёки, но не в случае, когда подоплёкой этих намёков является так называемая «любовь», просто потому что во мне всплывают: а) да не, меня проглючило, вот делать ещё кому-то-там нечего, кроме как испытывать ко мне какие-то симпатии, нонсенс; б) к тому же, кто может привязаться к такому монстроиду как я (неважно, что они не хотят в это верить, пока не случается какой-нибудь «бац» и им не приходится убеждаться в этом на собственной шкуре, а потом они этак ненароком держатся от меня подальше; они предупреждены, значит, приняли к сведению); в) и вообще, что это за всплески самомнения! Ишь, чего о тебе возомнила, чтоб в тебя-то да и… Катись и рисуй лучше.
И в итоге, когда до меня доходит наконец, что мне-таки тогда не показалось и, наверное, нужно как-то сматывать удочки, я впадаю в полное смятение и не знаю, как мне поступать. Оо И проблемы из наружи постепенно переходят в проблемы внутри, а их там и так хватает. Я – существо достаточно злое, агрессивное, но стараюсь быть терпеливой, размеренной и воспитывать в себе доброе отношение к внешним раздражителям, которыми иногда предстают окружающие люди. Терпеть и успокаивать внутреннюю бурю я могу долго, но моё терпение не резиновое (или резиновое, но рвётся при определённом объёме), и со временем к страху сломать чужой мир неосторожным словом и сделать неверный шаг при отступлении добавляется страх, что терпение-то вот-вот лопнет, а там уже монстры, полезшие наружу с желанием восстановить благоприятную окружающую среду разнесут всё в клочья, не сильно утруждая себя моим мнением, что межличностно общаться нужно бесконфликтно, мирно и по-доброму.
И сейчас, когда всё внутри готово взорваться самой настоящей войной для защиты границ моего мира, когда казалось бы, я только и жду этого прорыва, в надежде, что он придаст мне смелости говорить грубо, резко, но прямо и без обиняков, во мне родился страх, и на этот раз не страх разрушить чужое. Трещины от шагов иноземцев пошли по моему миру и закрались в самые кирпичики фундамента, поражая несущие, краеугольные камни. И любое движение воздуха раскалывает их всё сильнее, заставляя мою душу корчиться от боли. Я не смею прикасаться к драгоценностям, хранимым мною в течение всей жизни – те ли они? Их ли я берегла? Не подменили ли мои сокровища искусными подделками? И если я продолжу хранить их, не достанутся ли они в руки нарушителей, не заберут ли его у меня, и растопчут ли?
Мой мир трещит по швам.
Я боюсь проиграть его.
И, боже мой, как же я была права в том далёком, спокойном сне!
Я боюсь проиграть его.
И, боже мой, как же я была права в том далёком, спокойном сне!